Профессия: ведьма - Страница 106

К оглавлению

106

– Что, не подкинешь ни одной идейки?

– Надо подумать. Помешай кашу, а то пригорит.

За рекой дружно взвыли волки. Я поежилась.

– Как вы думаете, они не могут перебраться на этот берег?

– Нет, – веско проронил Вал, дегустируя присоленную кашу. Почмокал губами и добавил: – Их и на этом берегу до кхыра.

– Ну что, сварилась наконец?

– Налетайте! – разрешил тролль, снимая котелок с огня.

* * *

Ночь. Новолуние. Мириады звезд, как крошки выгрызенной до узкой скобки луны. Лужи обрастают тонким ледком. Подвывают ветер и волки. Потрескивают ветки в затухающем костре.

– Вольха?

– М-м-м?

– Ты спишь?

– Как будто ты не знаешь.

– Нет. Я держу слово.

– В кои-то веки.

– Тогда – спокойной ночи.

Тишина. Начинается мелкий дождик, капельки шелестят по иголкам навеса и шипят на раскаленных углях. Небо затягивается рваным кружевом туч.

– Лён?

– М-м-м?

– Ты правда не знаешь, о чем я думаю?

– Хм. Это провокация?

– Нет, ты угадай.

– По-моему, ты хочешь извиниться, но не знаешь, с чего начать.

– Вот еще!

– Не угадал?

– Нет!

– Ну и ладно. – Вампир поворачивается на другой бок, натягивает одеяло на голову.

Тишина. Дождь не усиливается, но и не прекращается, капельки размеренно простукивают навес. Костер сердито мигает.

– Лён?.. Лён!.. Лён!!! Я тут терзаюсь, а он спит!

– Заснешь под твои терзания… (ворчливо).

– Ладно, я виновата, прости меня.

– Поздно. Я сплю.

– Эй вы, козлы упрямые, мне плевать, кто из вас круче, но если сейчас же не заткнетесь, то горько пожалеете, даю вам честное слово наемника!

Лекция 12
Краеведение

Осенние ночи холодны, и, проснувшись, я обнаружила, что мои руки страстно обвиваются вокруг шеи Лёна, левая нога (я лежала на правом боку, с краю, ближе всех к костру), довольно-таки стройная, надо сказать, пересекает бок вампира и заканчивается на животе тролля, а сам вампир сомкнул руки вокруг моей талии.

Я долго разглядывала его красивое, безмятежное лицо, прислушиваясь к едва слышному дыханию. Золотистая прядь волос, выбившись из-под обруча, наискось пересекала высокий лоб. Я высвободила руку и осторожно отвела прядь за ухо. Вал, который всю ночь храпел и звучно ворочался, наконец угомонился и перестал заглушать бархатное, раскатистое мурлыканье Маньки.

Лён пошевелился во сне, перекатившись головой по одеялу. Не удержавшись от соблазна, я легонько коснулась губами его мускулистой шеи. Было в этом нечто упоительное – деловито примериваться к горлу спящего вампира…

– Что-то не так? – спросил Лён, не открывая глаз.

– Все в порядке.

– Тогда зачем ты ко мне принюхиваешься?

– Да так. Пытаюсь выяснить, чем пахнет изо рта у вампира, – съязвила я.

– Ну и чем же? – явно заинтересовался Лён.

– Гречневой кашей, – смущенно призналась я. – Причем горелой…

– В следующий раз сама варить будешь, – подал голос тролль. – Хотел бы я знать, что за леший сидит на дереве, под которым облизывается наша киска?

– Где? – подхватилась я, отбрасывая одеяло. Холодный ветер больно стегнул по голым коленям. Тролль со смешком швырнул мне штаны, за ночь успевшие просохнуть на рогатине у костра. Уже затягивая пояс и вешая за спину меч, я с радостным удивлением осознала, что вчерашнее купание прошло бесследно для моего здоровья. Мышцы не ныли, голова не болела, в горле не першило, а общее состояние оценивалось как весьма бодрое.

Манька с радостным мурлыканьем устремилась мне навстречу, потерлась о ноги, описала круг почета и тут же вернулась на свой пост под высоким развесистым грабом. Несомненным преимуществом этого вида деревьев является их правильное ветвление: ветка слева – ветка справа, в локте друг над другом. Ветки у граба прочные, у самого ствола прямые и гладкие. По ним, как по лесенке, очень удобно спасаться от разъяренного мантихора. Неудивительно, что незваные гости отдали предпочтение именно грабу. Попробуйте-ка влезть с разбега на корабельную сосну, колючую разлапистую ель или толстенный вековой дуб!

Граб упорно сопротивлялся разрушительному влиянию осени, его пышная листва пожухла и скрючилась, но облетать не торопилась. Поэтому единственной видимой мне частью древолазов были сапоги размера эдак пятидесятого, на внушительной платформе, с серебряными заклепками и размашистой шнуровкой.

– Ну что ж, приступим, – сказала я, хрустнув пальцами. – Манька, брысь!

Рявкнул ветер, листву разметало по сторонам, и мы увидели двух необычных пичуг, прикорнувших среди голых ветвей. Тому, что сидел повыше, на первый взгляд было не меньше восьмидесяти лет. Седая борода трепетала по ветру, как флаг на мачте тонущего корабля, длинное свободное одеяние и крючковатый посох выдавали принадлежность к магической братии. Компанию ему составлял рослый парень в зипуне, подпоясанном бечевой. Штаны пестрели заплатами, сапоги блестели от воска.

– Мои сапоги! – возопил тролль, подскакивая к грабу. – А ну, сымай чужую собственность, ворюга!

– Пошел ты! – непочтительно отозвался парень. – Проваливай, наемник, пока мой учитель не превратил тебя в гнусного клопа!

Старичок недовольно поморщился, тронув ученика за локоть.

Вал красочно объяснил, куда парень может засунуть своего учителя, гнусного клопа и сахарный бурак весом в полпуда. Парень показал троллю увесистый кукиш.

«Травник», – подумала я. Маг-практик шутя справился бы не только с наемником, но и с мантихором. Магия же травников, за редким исключением, не простиралась дальше зелий, простенького телекинеза да безобидных иллюзий.

106